tito0107

Искала нужную картиночку,  и вдруг вспомнила весь этот город в двух шагах от Авиньона, где и в ноябре лучше не высовываться наружу без парасоля и крэма от загара.




Поэтому будет не  только арочка, но и другие достойные внимания( Collapse )

Генри Пич Робинсон. Угасание, 1858 г

В книге «Болезнь как метафора» Сьюзен Сонтаг пишет, что ореол романтизма возник вокруг туберкулеза уже к середине XVIII века. Для снобов, выскочек и светских карьеристов туберкулез был признаком изящества, рафинированности, чувствительности. При возросшей в XVIII веке социальной и географической мобильности, достоинство и общественное положение более не передавались по наследству; их необходимо было заслужить. Они утверждались посредством новых понятий в одежде («мода») и нового отношения к болезни. Как платье (внешний покров тела), так и болезнь (своего рода его внутреннее убранство) стали трóпами, применявшимися для характеристики нового отношения к личности.

Шелли, выражая сочувствие брату по несчастью, пишет Китсу, также больному туберкулезом, что, по дошедшим до него сведениям, «у вас по-прежнему чахоточный вид». То был не просто речевой оборот. Чахотка воспринималась как «тип внешности», и «чахоточная внешность» стала поведенческим штампом XIX столетия. Аппетит почитался за признак дурного тона. Болезненность — за проявление величия. «Шопен болел туберкулезом в то время, когда здоровье было не в моде», — писал в 1913-м Камиль Сен-Санс. «Шикарной считалась бледность и изможденность; княгиня Бельджозо прогуливалась по бульварам бледная как сама смерть».

«Невозможно быть слишком богатым. Невозможно быть слишком худым» — сказала однажды герцогиня Виндзорская. Изнуренные молодые женщины с впалой грудью и мертвенно-бледные, рахитичные юноши оспаривали право на эту самую (по тем временам) неизлечимую, разрушительную, действительно страшную болезнь. «В молодости — писал Теофиль Готье, — я не в силах был признать лирическим поэтом никого, кто бы весил более девяноста девяти фунтов».

Согласно романтической концепции смерти, болезнь делает людей неповторимыми и интересными. «Я бледен, — сказал как-то Байрон, глядясь в зеркало. — Мне бы хотелось умереть от чахотки». Почему? — спросил поэта его болевший туберкулезом друг Томас Мур. «Потому что дамы станут наперебой говорить: „Посмотрите на бедного Байрона, каким интересным он выглядит на пороге смерти“».

Адольф Вёльфли (Adolf Wölfli) родился в 1864 году в швейцарском кантоне Берн. Жизнь семейства Вёльфли была более чем трудной: отец - алкоголик, мать - прачка и семеро детей, из которых Адольф был младшим. Вдобавок ко всему в 1870 году глава семейства Якоб Вёльфли это самое семейство бросил. После смерти матери Адольф скитался по государственным детским домам и трудился наемным работником.

Будучи девятнадцатилетним юношей, Адольф влюбился в девушку и посватался к ней, но семья невесты ответила отказом. Не помня себя от горя, юноша завербовался в армию, где прослужил некоторое время, но тяжесть перенесенного отказа сказалась на всей дальнейшей жизни Адольфа Вёльфли.

В 1890 году Вёльфли был первый раз арестован за попытку сексуального домогательства в отношении двух девочек, четырнадцати и пяти лет, за что и был приговорен к двум годам тюрьмы. После третьего инцидента с домогательствами, на этот раз к девочке трех с половиной лет, Вёльфли отправили в психиатрическую клинику Вальдау для определения его вменяемости. В клинике Вёльфли поставили диагноз «шизофрения», и после этого Вёльфли провел в Вальдау всю оставшуюся жизнь, страдая от психоза галлюцинаций. Там он и скончался в 1930 году от рака кишечника.

После нескольких лет пребывания в Вальдау, Вёльфли ни с того ни с сего начал рисовать, да еще и писать стихи и сочинять музыку. Узнав об этом лечащий врач предложил ему арт-терапию. За 22 года он нарисовал свою воображаемую биографию в котором автор путешествует по миру, ведет беседы с королями и говорящими растениями. Он описывал и рисовал города и страны, в которых никогда не был, и даже те, которых никогда не существовало.

( Collapse )

Увидел оч показательную картинку:



1) резкий рост ведомственныь приказов - 05й, как раз в период между суркизации аппаратика и отменой губервыборов, ну и вообве переводом на ручное управление, так что дальнейший рост просто неизбежен, тут просто отражение политихескиь перекроек на уровне бумагооборота
2) а теперь смотрим на указы и постановления президента - с нахалом 3го срока число и тех и других - уполовинилось. Сабж.